ДУНАЕВ Алексей

Про автора

От автора

В этот мир мы приходим не по воле случая. Я родился мертвым, с черепно-мозговой травмой. Врачи не хотели меня оживлять, но родные настояли. Во мне обнаружили общее заражение крови – еще один смертный приговор. Но и тут я выжил, потому что так было угодно Богу! Я не мог шевелить ни руками, ни ногами. Начиналась борьба за полноценную жизнь. 

В 4 года мне в Москве поставили диагноз: психическое отставание в развитии. Но спустя 22 года я окончил университет с двумя красными дипломами – бакалавра и специалиста по русскому языку и литературе. Во всём этом вижу великую милость Господа ко мне. В моей жизни много трудностей, но ничуть не меньше Божьей благодати. 

Мы, люди, склонны думать, что болезни – это всегда Божья кара. Но это не так. В Евангелии есть удивительная история. «И, проходя, (Иисус) увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Ин. 9:1-3). Бог допустил этому человеку родиться слепым, чтобы через него прославиться. И это великое счастье! Я твердо верю в загробную жизнь по той причине, что душа вечна, ведь она не подвержена времени – не стареет, а значит, раствориться в забвении не может. Бог дозволил моей душе с рождения быть в больном теле, чтобы я увидел мир духовный. Здоровому сложнее обратить внимание на то, что, помимо материального мира, есть еще один – невидимый для наших глаз. Обычный человек часто живет суетой, вращается в круговороте мелких повседневных дел. Поэтому через физическую болезнь Бог дал мне духовное зрение, дал понимание жизни, понимание ее назначения и смысла. И я искренне благодарен Богу за болезнь, за все испытания! Это не жестокий Бог, Который карает бессердечно. Но это Бог, Который знает, как привести человека ко спасению души. Это ОН делает из великой любви. Христос сказал: «…лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:29). Лучше пострадать телесно на земле, чем проводить вечность без любви и без Бога! Я воспринимаю это как реальность, которая не подлежит сомнению. И реальность этого духовного мира я испытал на себе.

Я О ВЕЧНОМ ПИШУ...

Я о вечном пишу,
Повесть жизни читаю
И любовью дышу,
О великом мечтаю.

Верой к Богу лечу.
Ветер слёзы осушит.
В тишине помолчу:
Полюбил ее слушать.

И назад не смотрю
С сожаленьем и болью.
Если вдруг догорю,
То и вспыхну любовью.

А когда согрешу,
Нежно Бог обличает.
Я душою пишу,
Чтоб душою читали.

Родился я в 1978 г. в Кемеровской области (Западная Сибирь). При родах получил тяжелую травму головы, вследствие чего до трех лет был недвижим, не мог даже перевернуться. Только после лечения в Москве и Евпатории появились значительные улучшения: начал ползать.

Родители не теряли надежду, что смогут поставить меня на ноги. Ради этого они переехали в Крым. До школы-интерната я часто лежал в санатории. В семь лет меня показали хирургу-ортопеду, но он отговорил родителей делать операцию: мол, все равно не будет ходить.

Инвалидная коляска стала моим обиталищем. Руки не работали, писать не мог. Говорил с большим трудом. Мою речь понимали только близкие люди. При этом я рос смышленым: рано научился читать, играть в шахматы и шашки. Но был очень нервным и обозленным. В семь лет у меня появились приступы эпилепсии, которая с возрастом прогрессировала. Сначала приступы случались раз в два-три месяца, а в двенадцать лет они повторялись иногда по несколько раз в неделю. Тогда я учился в Цюрупинском интернате для инвалидов. Воспитатели помогли привыкнуть к новой обстановке и найти друзей. Мне даже понравилась коллективная детдомовская жизнь. Однако душа моя не обрела радости и покоя.
Уже с пятого класса я стал задумываться над смыслом жизни. «Для чего я родился? Что будет со мной после окончания школы?» – от подобных вопросов, на которые я не находил ответа, рождалось отчаяние. Осознавая безвыходность своего положения, я не хотел жить.

С 1991 г. наш интернат начали посещать евангельские христиане. Однажды мой воспитатель попросил их побеседовать со мной. По его словам, мне оставалось жить недолго, так как во время приступа я мог захлебнуться слюной. Вскоре меня пригласили на богослужение, и я согласился ради интереса, чтобы прокатиться по городу.

Богослужение показалось мне длинным и скучным, потому что я ничего не понял. Перед заключительной молитвой ко мне подошел пастор и взял меня на руки. «Этот мальчик страдает эпилепсией, – сказал он. – Давайте помолимся о нем». Все встали. Пастор молился со слезами. Тогда меня это тронуло: совершенно чужой человек, которого я впервые видел, так глубоко мне сострадает!

Но этой молитве я не придал должного значения, продолжая плыть по течению пустой и безотрадной жизни. Так прошло месяцев девять, и приступ у меня повторился. Однако на этот раз он был легким. Когда в интернат пришли христиане, я высказал им претензию: «Ага! Вы молились Богу, а у меня опять был приступ!». На это мои верующие друзья ответили: «Да, Леша, мы молились о тебе. Но Бог ждет, когда ты сам обратишься к Нему с верой, и Он войдет в твое сердце». Тогда я впервые серьезно задумался о своей вере в Бога. Наедине я попросил Господа, чтоб Он избавил меня от эпилепсии. И с тех пор (с марта 1993 г.) у меня ни разу не было приступа.

В 1995 г., после окончания девяти классов в интернате, родители забрали меня домой. Мне было очень тяжело без друзей, без духовного общения. Из-за одиночества и тоски я попробовал писать стихи. К тому времени руки стали работать лучше, и я смог выводить подобие букв. Но эти «иероглифы» никто, кроме меня, не понимал. Поэтому стихи мама записывала в тетрадь под мою диктовку.

Как-то раз я дал почитать мои стихи учительнице русского языка. После ее проверки сильно огорчился: в каждом стихотворении были речевые и логические ошибки. Мне посоветовали учиться. В итоге я окончил на дому 10-й и 11-й классы сельской школы, затем поступил в Таврический университет – на филологический факультет (г. Симферополь, Крым).

На время сдачи экзаменов мы снимали комнату в частном доме. Меня с коляской таскали по этажам университета. Со мной сидели в аудиториях и конспектировали лекции. Учебная программа оказалась объемней и тяжелей, чем я предполагал. Поэтому на втором курсе мне уже хотелось бросить учиться – я решил, что такая нагрузка мне не под силу.

Колоссальные перемены в учебе и в моей жизни произошли после того, как в христианском журнале «Вера и жизнь» была опубликована со стихами моя статья «Почему я верю». Я получил множество писем из России, Финляндии, Ирландии, Израиля, Молдовы, Латвии, Эстонии и других стран. Из США написали Павел и Валентина, спросили, в чем я нуждаюсь. Я долго не решался отвечать – робел попросить компьютер, который мне был так необходим. Но потом подумал: а вдруг это БОГ расположил людские сердца... И тогда смело написал о своем желании. После приобретения ноутбука я сразу сдал все письменные задолженности, которые тянулись с первого курса. А печатать я приловчился быстро (до ноутбука у меня была пишущая машинка, но на ней печатал очень медленно, притом не всегда попадал пальцем на нужную букву).

Университет окончил с двумя красными дипломами – бакалавра и специалиста русского языка и литературы.

Еще одно судьбоносное письмо пришло из Германии – Марк и Галина просили разрешения приехать. Вскоре наша встреча состоялась. Гости спросили у нас напрямую: «Вы все, наверное, смирились с тем, что Алеша никогда не будет ходить?». Что ж, это действительно было так. В шестнадцать лет мне бессрочно определили первую группу инвалидности, и я в душе согласился с тем, что буду пожизненно нести свой крест.

«Разве ты не хочешь оставить свою коляску? А Бог тем более хочет этого! – убеждали Марк и Галина. – Ведь Он уже начал действовать в твоей жизни, когда избавил тебя от приступов эпилепсии. Давай будем молиться, Бог желает, чтобы мы поверили Ему» Гости как бы перелили в наши сердца часть своей сильной веры в живого и всемогущего Бога. И сразу после их отъезда я начал поститься. Почти четверо суток ничего не ел и не пил. Особенно тяжело было в летний зной обходиться без воды. Но я преодолевал все трудности с верой, что получу ответ от Бога. «Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное...» (Евр. 10:36) – этими словами Господь проговорил к моему сердцу.
На третьи сутки поста я сказал, что у меня болят икры. Мама посмотрела на меня с недоверием: «Какие икры?! У тебя их нет – кожа да кости...». Вечером, когда дневная жара спала и подул прохладный ветерок, у меня замерзли ноги. Это было настоящим чудом, так как к двадцати годам мои стопы уже перестали чувствовать холод. «Алеша, – обратилась ко мне мама, – тебе не кажется, что у тебя ноги ожили? А ну-ка встань!» И я, держась рукой за стол, встал!

У меня не только ожили ноги, но улучшилась координация движений, понятней стала речь.

Вся семья находилась под впечатлением этого чуда. Отец соорудил мне во дворе специальные брусья, и я, держась за них руками, упорно учился ходить. Сердце, казалось, вот-вот выскочит от напряжения – весь мокрый, на полусогнутых ногах, я преодолевал метр за метром.

О моих успехах узнали верующие друзья. Для меня в церкви подобрали специальные ходунки. Облокачиваясь на них, я вставал на цыпочки и волочил ноги. При такой «ходьбе» до крови терлись друг о друга колени. Поэтому врачи порекомендовали мне сделать операцию, чтобы выровнять ноги. Для этого мы обратились в Евпаторийский детский клинический санаторий при министерстве обороны.

На консилиуме хирурги объяснили, что они оперируют детей до 15-летнего возраста. А у меня организм сформирован, к тому же сильная контрактура суставов. Врачи опасались, что после операции мой организм не выдержит гипсования по причине сильных гиперкинезов (непроизвольных движений) и что все мои мучения в таком случае окажутся напрасными. Со мной серьезно беседовали, объясняли, на какой риск я иду. Но я, доверившись Богу, решился на операцию.

11 сентября 2003 г. меня прооперировали. Операция длилась около трех часов. На каждой ноге было сделано по четыре больших разреза – бедро, пах и два под коленом. 

Хирурги не смогли полностью выровнять мои ноги. Целый день я спал под наркозом, в себя пришел только вечером. Ноги были загипсованы, а между ними закреплена широкая распорка, из-за которой все последующие дни я не мог лежать на боку. Спина и живот были в гипсовом корсете. Из-за гиперкинезов меня начало сильно подбрасывать на постели, что причиняло невыразимую боль. Позже я узнал, что в этот день в Симферопольской церкви за меня совершалась круглосуточная молитва. Бог поддержал меня в тяжелые минуты жизни.

На восьмой день после операции началось этапное гипсование, которое длилось месяц. Мне с силой разгибали ноги и сразу же гипсовали. Каждый раз, когда меня привозили в гипсовочную и клали на стол, я с трудом преодолевал в себе страх. От сильной боли я обильно потел, а лицо то бледнело, то багровело. В эти минуты я кричал: «Господи, помоги!». После последнего гипсования я не мог заснуть четверо суток – так болели ноги. Жилы были натянуты упруго, словно струны. Ночи я проводил в сидячем положении (так пытался гасить гиперкинезы, от которых сводило ноги). Мышцы находились в постоянном напряжении, я был сильно измучен и очень устал. Это продолжалось 75 суток, пока не сняли гипс.
21 октября мне оперировали надколенники и ахилловы сухожилия. Эту операцию я перенес намного легче.

После двух тяжелых операций я больше полугода разрабатывал ноги. Сейчас по дому передвигаюсь с помощью двух палочек, а по улице – с ходунками.